|
Ночные Стражи. Река ветра
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:16 | Сообщение # 31 |
|
Группа: Удаленные
| Затем один из пику, во всем, кроме окраски, похожий на мохноногого сыча, вышел вперед и сказал:
— Хи нао, цюй-дун Тенгшу.
— Таким образом он приветствует Тенгшу, знатока цюй, — прошептала Отулисса. Тем временем пику повернулся к га'хуульским совам, поклонился и, вежливо приветствовав их, знаком пригласил следовать за собой.
— Сейчас мы отправимся ко хриту.
Они вошли под свод пещеры. Внутренность этой горы разительно отличалась от сверкающих палат дворца Панцю. Здесь путников не ослепляло буйство красок, а единственными кристаллами были кристаллы холодного льда. Но благодаря огромным факелам, пропитанным маслом яков, большая часть льда растаяла, обнажив красивые стены из серого камня с прожилками белого кварца.
Тугой восходящей спиралью совы начали подниматься по извилистым коридорам куда-то ввысь. Судя по тому, что от главного прохода отходило множество других, более узких коридорчиков, Гора дупла, или времени, как ее называли, была весьма густо населена совами. Однако здесь было намного тише, чем в любом совином сообществе. Наши путешественники уже поняли, почему эта гора носит название дупла, но вот при чем тут время? Может быть, жизни сов, населявших ее, длились так долго, что сама гора стала символом бесконечного времени? По пути друзьям встретилось множество жердочек, окруженных стаями разноцветных цюй, расписанных изображениями различных богов или ликами Глаукса. «Это больше похоже на гору молитвы, чем на гору времени», — подумал Сорен, пролетая через огромные пещеры, из которых состояла внутренность горы.
Наконец, они добрались до самой вершины. Над ними зияло отверстие, сквозь которое были видны быстронесущиеся облака, гонимые яростными ветрами. Гостям указали на жердочку, оказавшуюся твердой, как окружавшие их камни.
— Это не камень, — прошептала Отулисса. — Это окаменелое дерево. Наверное, ему миллионы лет, не меньше.
Раздался новый удар гонга. Маленький пику вылетел вперед и заговорил на беглом хуульском языке с сильным кракишским акцентом:
— Добро пожаловать. Я представляю Его святейшество Теоцзы, седьмого хрита совители Горы времени.
В тот же миг перед гостями появилась еще одна бледно-голубая сова. На вид она была неотличима от остальных пику, но из глаз ее струился невиданный, светло-зеленый свет.
— Это сияние глубочайшей мудрости, — еле слышно прошептал Тенгшу. — Оно дается жизнью, полностью посвященной главным ценностям совиности. В глазах некоторых наших сов порой тоже видны отсветы этого света, но только у хрита он проявляется столь ярко.
— Теоцзы? — шепотом переспросила Отулисса.
— Это имя дается в честь нашего первого хрита, которого звали Тео, — пояснил Тенгшу.
Тео!
Это имя прозвучало для путешественников, словно эхо колокола — колокола Горы времени.
Глава XVIII
Перо на ветру
— Смотри! Смотри, вон там! Это же… это… Это похоже на какое-то изделие ткачих с нашего Великого Древа. Как будто кусок ткани оторвался от ткацкого станка! — возбужденно прокричала Примула.
«Должно быть, это означает, что мы куда-то прибыли, — решила про себя Эглантина. — Ну, наконец-то!» Несмотря на то что долгий полет по Реке ветра оказался намного проще, чем она ожидала, Эглантина чувствовала, что жуткое зрелище всех этих мумифицированных трупов, крутившихся в костеломках, будет еще долго преследовать ее в кошмарах. Ей пришлось заставлять себя смотреть на эти ужасы, чтобы убедиться в том, что ее брат и его друзья не оказались жертвами страшных воздушных ловушек. Неудивительно, что бедной Эглантине так и не удалось расслабиться в мягком, быстром и приятном течении Реки вет-Ра! Кроме того, она ни на миг не переставала волноваться о том, удалось ли Сорену, королю и остальным членам стаи благополучно добраться до противоположного берега Безымянного моря.
Эглантина посмотрела туда, куда указывала Примула. Что-то разноцветное колыхалось на самом конце волшебного воздушного течения, перенесшего их через Безымянное море. Подруги начали снижаться по шнурам, подобно тому, как за несколько ночей до них это сделали участники первой экспедиции. Но на этот раз приветственный гонг не прозвучал. Тенгшу, только что вернувшийся в свое дупло на краю Реки ветра, с несказанным изумлением уставился на нежданных гостей. Позабыв о своем цюй, он растерянно уставился в небеса.
— Хи нао, хи нао, — нараспев выкрикнул мудрец. — Я… я не ждал вас… Ты — сестра Сорена? — выпалил он, не сводя глаз с Эглантины. Сходство этих двух сов сразу бросилось ему в глаза. Но Примула и Эглантина только глазами захлопали от изумления. Несмотря на то что совсем недавно они уже видели голубые перья в Амбале, окраска этой незнакомой совы потрясла их до глубины желудков. И эта синяя сова знала Сорена!
— Вы хотите сказать, что они благополучно добрались сюда? — с облегчением выдохнула Эглантина.
— О да, разумеется! Они добрались сюда, сестра Сорена и Маленькая, — ответил мудрец, вежливо кивая Примуле.
— Слава Глауксу! — хором выпалили подруги. — Мы должны немедленно их найти, — сказала Эглантина срывающимся от волнения голосом. — Чистые — они летят сюда. Их захват-отряд — истребительная эскадрилья!
«Так вот, значит, что это такое!» — подумал мудрец. Теперь он понял, о чем предупреждала самая темная и неясная часть пророчества восьмого астролога, написанного на древнем кракиш. Было высказано множество предположений по поводу того, какая опасность им угрожает, однако никто не мог подумать, что все произойдет так скоро. Перед тем как покинуть совитель, Тенгшу попросил пятнистую сову по имени Отулисса хорошенько подумать над бумагами восьмого астролога. Но сейчас настало время действий, а не размышлений. Он должен, не тратя времени, немедленно отправить этих двух сов в совитель, а сам остаться здесь, чтобы «оказать гостеприимство» злобным совам, летящим следом.
— Слушай меня внимательно, сестра Сорена. Вы должны лететь к самой дальней горной гряде и, миновав ее, устремиться к следующей. Держи Маленькую под крылом, ибо ветры в горах очень бурные.
— Ах, Эглантина! — в отчаянии воскликнула Примула. — Ты потеряла свое воронье перо!
— Воронье перо? — переспросил Тенгшу.
— Оно защищает нас от нападения ворон в дневное время, а сейчас уже почти день.
— Здесь нет ворон, сестра Сорена. Вам не о чем беспокоиться. Возьмите вот это. — Тенгшу оторвал красный хвост от своего цюй. — Летите с ним. Это сигнал опасности. Близкой опасности! А теперь — летите!
* * *
Далеко позади, над огромным морем, медленно кружило черное воронье перо.
— Что это? — спросила пещерная сова.
— Какое это? — рявкнула Нира. Она была в бешенстве из-за того, что несвязные указания тупой синей совы оказались совершенно бессмысленными. — Цзун-фун… Летите в завтра! — злобно процедила она.
— Похоже на кусок вороньего пера, с которым летает Док Яроклюв, — заметил Страйкер.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:17 | Сообщение # 32 |
|
Группа: Удаленные
| — Что? — Волна жара прокатилась по частично возрожденному мускульному желудку Ниры. — Яроклюв! Подлый предатель! — Недавно этот лучший следопыт Пяти царств имел наглость примкнуть к Ночным стражам. А ведь когда-то он помогал Нире выслеживать ее собственного сыночка! Вернувшись к тому месту, где кружили Тарн и Страйкер, Нира недоверчиво уставилась на перо. «Неужели нам наконец-то ухмыльнулась удача?» — Наверное, проход где-то здесь. Я чувствую, что Ночные стражи ускользнули этим путем. За мной!
Нира начала описывать крутой вираж вокруг воздушной воронки, в которой крутилось перо. Затем она ринулась прямо в центр вихря, и в тот же миг ее подхватили бушующие ветры. Остальные Чистые последовали за своей матерью-генеральшей, верховной главнокомандующей Титонического союза Чистых сов. Но если первый их порыв был продиктован верностью, то дальнейший путь превратился в настоящую схватку за жизнь. Нира вертелась и металась по ступеням лестницы бушующего близнецового ветра.
— За мной! — визжала она.
Тарн, Страйкер и Зверобой следовали за ней по пятам, но двух других амбарных сов засосало в какое-то встречное воздушное течение, а еще одна пепельная сипуха отчаянно работала крыльями, пытаясь спастись от могучей силы костеломки. Сначала ее черные глаза остекленели от ужаса при виде собственных перьев, вихрем срывающихся с крыла, а затем — и уже навсегда — когда она увидела, как левое ее крыло отделяется от туловища.
Но остальным Чистым все-таки удалось в целости и сохранности попасть в могучий поток Реки ветра. Нира огляделась по сторонам. Да, она потеряла троих офицеров своего захват-отряда, однако у нее осталось целых пятнадцать сов, включая Тарна, который, слава Глауксу, уцелел.
— Мы добрались! — торжествующе завизжала Нира, когда они кубарем свалились в быстрое течение Цзун-фун. — Мы идем по их следу. Месть!!!
Тенгшу точил когти о кремень. Он знал, что такое боевые когти, однако во всех Серединных царствах нельзя было найти и завалящей пары такого оружия. Оно было запрещено со времен первого хрита по имени Тёоцзы, изобретателя боевых когтей, навсегда покинувшего мир воюющих сов. Теоцзы учил, что если совам когда-нибудь придется сражаться и убивать, они должны найти для этого иной способ. На самом деле это был самый строгий запрет, введенный хритами за всю историю Серединного царства. Всем известно, что борьба заложена в природе всех животных, не говоря уже о том, что часто она бывает жизненной необходимостью, однако совы Серединного царства не торопились соглашаться с этим, ибо любая агрессия казалась им нарушением философии великого первого хрита. По сравнению с другими совами эти голубые птицы отличались исключительным миролюбием. Тем не менее на протяжении столетий они выработали особую стратегию, оказавшуюся не менее эффективной, чем боевые когти. Вот почему, когда Тенгшу, в очередной раз вглядевшись в предрассветные сумерки, увидел, что его молитвенный цюй сорвался в небо, он укрепил желудок решимостью и почувствовал, что впервые за сто лет готов пустить в ход свое боевое искусство.
Солнце ярко сверкнуло на боевых когтях Чистых. Эти совы были вооружены, но Тенгшу это не испугало. Более того, это давало ему преимущество. Он знал, что отсутствие дополнительного веса позволит ему летать лучше, быстрее и проворнее.
— Й-и-и-и-р-р-р-к! — завизжал он, голубой молнией разорвав утреннюю тишину. Это был не боевой клич, но прием, известный как «цзун-цюй», или «дыхание цюй», позволявший расширить совиные легкие, а затем, на мощном выдохе, с силой вытолкнуть тело в воздух. Тенгшу недаром обучался искусству Даньяр, или пути благородной кротости. Упражнения, которым он научился много лет назад и которые с тех пор регулярно повторял, имели одну-единственную цель: развить весь совиный организм — суставы, полые кости, мускульный желудок, легкие, сердце и даже перья — до такого уровня, чтобы сова могла с полной отдачей использовать каждую часть и каждую клеточку своего тела. Взлетая, Тенгшу повторял мантру Дань-яр: «Я — корень дерева и дыхание дракона, чистота воздуха и яркость звезд в черном дегте небес». Он чувствовал, как могучий ветер, или дыхание цюй, потоком хлынул сквозь его тело.
— Что это? — ахнул Страйкер, когда стремительная синяя молния вдруг ринулась им навстречу. В следующую секунду он был оглушен страшным ударом в грудь и, потеряв сознание, рухнул на землю. Брызнула кровь, однако она была вызвана ударом о камень, на который шлепнулось бесчувственное тело лейтенанта. Даньяр применялся не для того, чтобы пролить кровь, а для того, чтобы ошеломить врага и лишить его чувств. Конечно, в ходе битвы не всегда удавалось избежать крови, смерти или увечий, однако все эти ранения крайне редко наносились заостренными когтями. Рвать врага когтями считалось худшим способом добиться победы. Несмотря на то что победа нередко достигалась ценой смерти врага, среди благородных сов считалось особой доблестью пролить как можно меньше крови. Трое Чистых, один за другим, рухнули с небес, причем не от ударов, а лишь от изумления перед увиденным. Крылья у них застыли в воздухе, а желудки превратились в камень: они просто оцепенели.
Невыносимый страх сковал желудок Ниры. Что происходит? Неужели одна сова могла сотворить такое — или их все-таки несколько? Она стремительно вылетела из строя. Тенгшу в это время занимался тремя другими Чистыми, поэтому не обратил на нее внимания. На этот раз он использовал прием цзи-фан, или колючий цветок. Это был смертельный маневр, и трое сов отправились на землю следом за своим лейтенантом.
Однако Тенгшу тоже почувствовал первые признаки усталости в зоне цзы, центре энергии и контроля. Он все сделал хорошо. Отряд из более чем дюжины сов во главе с огромной луноликой совой был рассеян. Разумеется, очень скоро они снова соединятся, однако Тенгшу существенно замедлил их продвижение. Все-таки он тоже не юноша, ему уже триста двадцать пять лет, и для своего возраста он сделал неплохую работу. Он задержал врага ровно настолько, чтобы сестра Сорена с Маленькой успели добраться до Горы времени.
«Будем надеяться», — думал Тенгшу, возвращаясь в свое Дупло. Чашечка чая восстановит его силы, а затем, разумеется, он должен написать стихотворение. Да-да, приложить перо к бумаге и написать несколько строк, дышащих покоем и достоинством. Разве не так поступал в таких случаях великий Теоцзы?
В сумраке дупла, озаренного ровным светом масляной лампы, Тенгшу достал перо и начал писать.
Скоро придет весна,
Растает лед,
И птица пой, издав клич, вытрет грязные лапы о лист.
Почка начнет открывать свою тайну.
Глава XIX
Круг разомкнулся?
— Прислушайся, — негромко сказала синяя сова. — Они начинают запинаться. Они напились морошникового сока. Ты говорила, будто он пьянит?
— Да, — прошептала Белл. — Мама и папа дают нам всего капельку, разбавленную водой, да и то только по особым случаям. Но… но… — она склонила головку на бок. Стрига сразу догадался, что малышка что-то услышала. Он уже давно заметил, что она наделена изумительным слухом. — Не думаю, что они напились допьяна. Но я слышу, как сердцебиение их замедляется, а значит, они скоро уснут. Они начинают похрапывать.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:17 | Сообщение # 33 |
|
Группа: Удаленные
| — Уснут? — переспросил Стрига, стараясь припомнить, что означает это слово. Кажется, он никогда прежде его не слышал.
— Заснут, — повторила Белл, поворачиваясь к нему. — А у вас это как называется? Разве на кракиш это звучит по-другому?
— Да, мы называем это иначе.
— Как же?
— Мы говорим «улететь в царство духов».
— Ух ты! — с изумлением воскликнула Белл. — Как красиво. Мне нравится, как у вас говорят. А вы на самом деле туда летаете?
— В некотором смысле.
— А где это? Там хорошо?
— Иногда хорошо, иногда плохо.
— Объясни, я не понимаю.
— Представь, что когда нам нужен отдых, часть нас покидает тело… Я имею в виду нашу духовную часть.
— Ой, — поежилась Белл. — Это похоже на скрумов.
— Да-да, ты права. Похоже на скрумов. — На самом деле Стрига понятия не имел о том, кто такие эти скрумы. Еще одна небольшая, но и не совсем маленькая, ложь.
— А что эти духи делают?
— Скитаются.
— Где?
— Это трудно объяснить…
Честно говоря, Стриге вовсе не хотелось это объяснять. Его дух частенько скитался в одном темном и ужасном месте. Он чувствовал, что уже бывал там когда-то давно, когда его перья были не синими, а черными и косматыми. В этом месте он был рабом своих диких страстей и ужасных устремлений, которые отныне должен был искупать до тех пор, пока не завершит свою фонцю.
Но разве его существование во дворце Панцю было менее ужасным, чем его проииые дела? Жизнь в абсолютной и всепоглощающей роскоши, жизнь без малейшей физической нужды — разве это настоящая жизнь? У него было перерезано то, что совы Серединного царства называют «золотой нитью», связующей тело и дух в единый осмысленный организм. Если такая нить перерезана, жизнь превращается в пародию. Возможно, самым ужасным во всем этом существовании была всепоглощающая скука и постоянный стыд за собственное шутовское положение — что может быть унизительнее, чем иметь внешнее сходство с волшебным драконом, будучи полностью лишенным даже толики его грозного могущества? Каждая минута бесконечных ночей, складывавшихся в месяцы и годы, напоминала несчастным драконовым совам об их бессилии, о карикатурности их так называемой жизни при королевском дворе!
Должны были пройти долгие годы, прежде чем фонцю завершит свой цикл и начнется новая жизнь. Стрига отчаянно мечтал, чтобы его фонцю поскорее исполнилась, но он был бессилен. Именно бессилие подтолкнуло его к бегству из дворца Панцю. Он чувствовал, что должен быть другой путь. И теперь он ясно видел способ сократить цикл своей фонцю. Да-да, он спасет эту маленькую сову. Он вернет ее в родительское дупло на том загадочном дереве, которое называется Великим Древом Га'Хуула. Стражи скоро уснут, перенесутся в царство духов. Он сможет это сделать. Он чувствовал, как с каждой минутой становится сильнее.
Стрига так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как Белл тихонько выскользнула в короткий проход, ведущий из их норы в просторную караулку, где сидела стража. Вернувшись, она возбужденно доложила:
— Они уснули! Все уснули! Мы можем сбежать.
— Сбежать! — эхом повторила голубая сова.
— Да-да, Стрига! Сбежать!
Через несколько минут беглецы выпорхнули из норы в ночь, залитую чистым сиянием юного месяца, заметно округлившегося с тех пор, как они впервые очутились в пустыне Кунир. Как приятно было вновь расправить крылья после долгого заточения в тесноте туннелей и подземных нор! Свежий ветерок перебирал их лицевые перья, и Белл запрокинула лицо в бархатное ночное небо.
— Звезды… ветер! — еле слышно прошептала она, не в силах поверить, что кто-то может добровольно запереть себя под землей.
— А я-то думал, что мне придется лезть туда, чтобы вытащить вас наружу, — раздался уже знакомый им голос сычика-эльфа, который недавно приносил морошниковый сок стражникам. — Летите за мной. Нужно поскорее убраться подальше от этих ужасных сов.
— Вы уверены, что сейчас безопасно лететь? — спросила голубая сова.
— Да, их командиры улетели, а остальные не знают, что вы пленники. Следуйте за мной.
— Он плохо летает, — сказала Белл.
— Нет-нет, я в порядке! — горячо заверил Стрига. Каффин с изумлением покосился на него. Великий Глаукс, что ела и пила эта сова, чтобы приобрести голубую окраску, но утратить силу крыльев? Но сейчас было не время ломать голову над этой загадкой. Они должны выбраться отсюда — и чем скорее, тем лучше.
— Куда вы меня ведете? — спросила Белл у сычика-эль-фа. — Я хочу домой!
— Давайте сначала отлетим на безопасное расстояние, а уж потом будем думать об остальном, — ответил целитель. — И, пожалуйста, не будем тратить время на разговоры. Вы же не хотите, чтобы эта старая пьяная змея проснулась до того, как мы улетим!
Белл посмотрела вниз. На песке лежал толстый старый змей, видимо, тот самый, которого Чистые звали Граггом. Белл едва не поперхнулась погадкой при мысли о том, что чуть не разбудила его. В этом змее было нечто вызывавшее в ней безотчетный ужас. Грагг был совершенно не похож на домашних змей. Когда Чистые впервые притащили Белл в туннели, он больно хлестнул ее своим хвостом за то, что она медленно двигалась. И еще обозвал отвратительными словами — назвал куском чаячьего помета!
Ох, Белл просто не могла поверить своему счастью. Она полетит домой… домой… домой, на Великое Древо! К маме, папе, сестрам, тете Плонк и тете От, как Бэшки звали Отулиссу. Потом она вспомнила, что Сумрак недавно обещал дать им первый урок обращения с боевыми когтями. А еще на острове был Бубо. «Ах, как же я могла забыть о старом Бубо?» Что она сделает первым делом, как только очутится на острове? Что лучше — посидеть в дупле с мамой и папой или напроситься на чашечку молочникового чая к Бубо? «Нет, конечно, сначала я побуду с мамой и папой!»
Они летели без устали, часы текли, как минуты, но счастливое нетерпение согревало желудок Белл.
Внезапно она обратила внимание на то, как хорошо летит Стрига.
— Ой, да ты просто молодец! Когда это ты успел так научиться?
— Не знаю… — честно ответил Стрига.
И тут Белл увидела нечто такое, от чего желудок у нее запел от радости.
— Великое Древо! Великое Древо! Я его вижу!! — завопила она.
— Н-но что это? — спросил Каффин, указывая крылом на огромную стаю сов, мчавшуюся им навстречу.
— Это истребители Стрикс Струмы! — ахнула Белл. Потом вытаращила глаза и прошептала: — И Жар-дружина, и Огненная эскадрилья, и Бубо… И еще Док Яроклюв!
Док Яроклюв отделился от эскадрильи разведчиков, которой командовал, и крикнул:
— Прими командование, Сильвана. Я полечу вперед.
— Это маленькая Белл! — прогремел над морем радостный клич Ночных стражей.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:17 | Сообщение # 34 |
|
Группа: Удаленные
| — Что случилось? — встревоженно спросил Каффин.
— Война… — ответил Док Яроклюв. — В шестом царстве. — Внезапно он заметил голубую сову. — Вы оттуда? — Голубая сова слегка покачнулась в полете.
— Да, — тихо ответил Стрига и виновато посмотрел на Белл. — Я солгал, позволив тебе думать, будто я из Северных королевств. Но я не нарочно.
— Это все пустяки, — отмахнулся Док Яроклюв. — Главное, вы спасли нашу Белл. Ее мать совершенно убита горем.
Стрига почувствовал, что желудок его распирает от какого-то огромного чувства.
— Я могу вам помочь! Я сам провожу вас в ту страну, которую вы называете шестым царством. Я знаю путь через Цзун-фун, мне известен проход через дыру в ветре!
— А мы как раз за этим летели к даме по имени Бесс, живущей в Темном лесу, — ответил Док Яроклюв. — Она должна была дать нам указания.
— Не тратьте время попусту! Я сам отведу вас туда. Я знаю, что луноликая сова уже отправилась в Серединное царство. Ее нужно остановить, ибо она ужасна.
— Уж это точно! — вздохнул Док Яроклюв, а затем повернулся к Каффину. — Вы не могли бы проводить эту малышку до острова?
— Конечно.
— Ты улетаешь, Стрига? — спросила Белл, во все глаза глядя на голубую сову.
— Я вернусь. Обещаю.
— Как я смогу отблагодарить тебя за все, что ты сделал?
— Не стоит благодарности. Это я должен сказать тебе спасибо.
«Да-да, — подумал про себя Стрига, которого когда-то звали Орландо. — Возможно, я все-таки нашел способ сократить цикл своей фонцю. Может быть, это стало возможным — наконец-то».
— Но я тоже хочу сделать для тебя что-нибудь хорошее! — заупрямилась Белл.
Голубая сова наклонилась и пристально посмотрела в черные глазки Белл. Малышке показалось, будто бледно-желтое сияние стало растекаться по ее телу, заполняя полые кости.
— Живи простой и чистой жизнью, следуя голосу самой сокровенной части своего желудка, которую у меня на родине называют «хрит».
— Это значит, что не нужно делать украшения из ягод?
Голубая сова тихонько закурлыкала.
— Для начала, дитя мое… Это только начало, — ответил он и начал резко разворачиваться на лету, чтобы присоединиться к соединениям Ночных стражей.
Он был опьянен новым чувством, наполнявшим незнакомой силой его крылья. Желудок его словно ожил, очнувшись от спячки. Он чувствовал себя подтянутым, бодрым и полностью готовым к завершению, к великому моменту, когда проклятый круг разомкнётся и его жизнь станет настоящей жизнью, а не пародией. Величайшее рвение сжигало его изнутри. Наконец-то и ему настало время исполнить главный урок Даньяр! Только через контроль и самоконтроль сова может стать настоящим хозяином своей судьбы.
Глава XX
Уроки совители
— Все дело в дыхании, Сумрак. Для начала ты должен научиться цзун-цюй, — пояснила даник. Она говорила по-хууль-ски свободно, но с едва заметным кракишским акцентом. Эта даник была одним из пяти мастеров пути Даньяр, которые все были женщинами. — Ты не сможешь правильно выполнить ни один прием, пока не овладеешь цзун-цюй.
— Ох, — вздохнул Сумрак. — Пожалуй, это самый трудный фокус, который мне когда-либо доводилось выполнять. Это даже сложнее, чем орудовать дурацкими ледяными пиками!
— Это не фокус! — завизжала даник. — Вот в чем твоя главная ошибка! — Она подлетела и с такой силой встряхнула его, что он кубарем полетел через все дупло. — Как ты думаешь, почему мы называем это место Дуплом Величайшей Концентрации? Мы не занимаемся ярмарочными фокусами и трюками. Мы сражаемся голыми когтями, вооруженные лишь силой разума и желудка. Не случайно дупло Даньяр имеет форму желудка! Но прежде чем ты сможешь укрепить свою точку цзы для битвы, тебе придется научиться правильно дышать.
В этот миг какая-то маленькая голубая вспышка пронеслась мимо Сумрака, как хвост миниатюрной кометы, и с такой силой врезалась в сову покрупнее, что сшибла ее с жердочки. Несмотря на голубое оперение, эта сова во всем остальном была неотличима от обычного воробьиного сычика, тогда как сбитая ею с лап сова была как два пера похожа на бородатую неясыть, то есть, приходилась синей родственницей Сумрака. Он изумленно поморгал и спросил:
— Что это было?
— Это Пиньон, — ответила даник, — великолепно исполнил цзы кянь-му третьей степени.
Вообще-то Сумрак и сам нередко проделывал такой выпад, однако до сих пор не догадывался, что он называется таким мудреным словом, да еще третьей степени.
— Третьей? — уточнил он.
— Это означает, что прием проводится когтями, обращенными внутрь, чтобы не ранить и не убить.
— А-а-а, — покивал Сумрак. На самом деле ему было трудно поверить в то, что воробьиный сычик может убить бородатую неясыть голыми когтями, пусть даже обращенными наружу!
— А теперь вернемся к цзун-цюй, — приказала даник. Сначала Сумрак был очень удивлен тем, что все старшие преподаватели, а также множество других наставников в совители оказались женщинами, однако постепенно он начал понимать, в чем тут дело. У большинства видов сов самки крупнее самцов. Помимо прочего, это означает, что у них больше объем легких, а поскольку в технике Даньяр дыхание играло особую роль, то совершенно естественно, что обучением здесь занимались самки. Однако все остальное оставалось для Сумрака загадкой.
Почему, скажем, эти совы так упорно отказываются называть свои занятия боевым искусством, а вместо этого придумали какой-то «путь благородной кротости»? Слепому видно, что искусство Даньяр не менее смертоносно, чем боевые когти и огненные палки, которыми привык сражаться Сумрак. «Кого они хотят обмануть?» — возмущенно подумал он и тут же тяжело плюхнулся на хвост от неожиданного удара.
— Ты не концентрируешься! — завизжала даник. — Посмотри на Руби! Вот она — концентрируется. Причем замечательно.
Руби только что сбила на землю сову чуть ли не вдвое крупнее себя.
В это время в другой части совители, в Дупле Духовного Совершенствования, Отулисса, Копуша, Сорен, Гильфи, Корин и миссис Плитивер сидели вокруг хрита, длинные голые лапы которого выдавали родство с пещерными совами. Он поскреб когтем свой «я-ни-ни», или единственное синее перо, торчавшее на макушке его лысой головы. Похоже, это перо помогало ему размышлять. Говорят, что я-ни-ни расположено в точке, где цзы выходит на поверхность, создавая могучее поле энергии и концентрации, позволяющее не только действовать самому, но и чувствовать поля других сов. Ибо, как объяснили га'хуульским совам, каждое живое существо излучает свое собственное поле цзы. Эти поля могут быть добрыми, злыми или колеблющимися, а мудрые пику в горной совители учат сов использовать собственные зоны цзы и распознавать энергию других. Великий хрит был поражен силой цзы, излучаемой миссис Плитивер. Он сказал, что впервые встречает столь сильную энергетику у существа, не являющегося специально обученным пику. Но сейчас разговор шел о другом. Хрит слегка покачал своим я-ни-ни и сказал:
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:17 | Сообщение # 35 |
|
Группа: Удаленные
| — Я долго пытался разгадать смысл пророчества восьмого астролога. Оставленные им записи столь же бесценны, сколь туманны.
— Но скажите, пожалуйста, — вежливо спросила Отулисса, — почему этот астролог покинул Двор Дракона?
— Здесь мы снова сталкиваемся с вещами, которые трудно объяснить. Должно быть, наши законы и обычаи должны казаться вам странными… Все произошло во время восьмого правителя Дракона. Именно в это время в нашем царстве появился первый хрит, которого тогда звали Тео, а впоследствии стали называть Теоцзы. Он испытывал глубочайшее отвращение к опустошительным войнам, однако Двор Дракона показался ему абсолютно пустым и бессмысленным местом. Но гений нашего первого хрита позволил найти применение этой бесцельности. С тех пор Двор Дракона, со всей его нелепой пышностью и безумными роскошествами, дает драконовым совам видимость власти. Сокровища и драгоценности ослепляют и отвлекают тех, кто мог бы искать власти с недобрыми намерениями. Не нужно убивать боевыми когтями того, кого можно обезвредить роскошью. Дворец стал для своих обитателей тюрьмой, но разве кто-то может назвать его так? Теоцзы окружил драконовых сов еще большей пышностью. Он отговорил их от охоты, сказав, что они слишком прекрасны для столь низкой забавы. Правители не охотятся — это работа для слуг. Теоцзы наводнил дворец прислугой, готовой исполнять любой каприз царственных повелителей. Это был чрезвычайно мудрый способ отвлечь драконовых сов и обезопасить наиболее грозных врагов, появившихся в нашем царстве следом за Тео. Это были древние порождения зла, одержимые безумной жаждой власти, но Теоцзы сумел сосредоточить их всех во дворце Панцю.
«Древние порождения зла, — повторил про себя Копуша. — Хагсмары?»
— Когда под влиянием Теоцзы двор полностью переменился, — продолжал хрит, — последний, восьмой, и лучший астролог с радостью покинул дворец и переселился в совитель, где Теоцзы стал нашим мудрым и глубоко уважаемым наставником и настоятелем. Восьмой астролог был одарен свыше. Во времена Теоцзы он сделал множество важных предсказаний о будущем. Но смысл некоторых из них до сих пор остается неясным для нас.
Отулисса до боли в глазах всматривалась в лежавшие перед ней документы, время от времени делая быстрые пометки на листе пергамента.
Никогда в жизни ее мозг не работал так напряженно. В мигающем свете масляной лампы она снова и снова скользила глазами по строчкам документов. Ей удалось расшифровать несколько слов, но они были лишь фрагментами головоломки и ничего не значили сами по себе. Отулисса тщетно рылась в памяти, выискивая похожие слова на старом кракиш. Она всегда гордилась своими логическими способностями и лингвистической одаренностью, но на этот раз у нее было ощущение, будто она колотится о стену — причем совершенно непроницаемую. Она с гораздо большим удовольствием погрузилась бы в изучение «Книг Тео», однако хрит настоятельно просил как можно быстрее расшифровать бумаги восьмого астролога. Он предчувствовал близость какой-то страшной опасности. Отулисса еще ниже склонилась над страницей.
— И тогда они…
В желудке у нее все сжалось. В этот миг миссис Плитивер вдруг подняла голову и зашипела. Это был сигнал тревоги, который издают слепые домашние змеи в случае опасности. Два пику влетели в Дупло Духовного Совершенствования и быстро заговорили на чжоученьском. Хрит повернулся к Корину.
— Две совы с востока, воробьиный сычик и сипуха, летят сюда с красным флажком.
— С флажком?
— Красный флажок цюй-дуна Тенгшу. Это может означать только одно: нас предупреждают о готовящемся нападении!
Глава XXI
Цзун-цюй
— Эглантина! Примула! — ухнул Сорен, когда его сестра спустилась с неба в окно библиотеки, волоча за собой развевающийся красный флажок. Примула опустилась на стол рядом с документами, над которыми трудилась Отулисса. Обе путешественницы тяжело дышали, кашляли и жадно хватали клювами воздух, тщетно пытаясь заговорить.
— Захватотряд… Нира… — выдавила Эглантина. Затем слово взяла Примула.
— Они летят сюда. Как-то узнали про Реку ветра… и сюда… Но не от Бесс…
— Занять боевые посты! — скомандовал один из пику, и в тот же миг вся Гора времени задрожала от гула огромного гонга.
— Сюда! — прокричал хрит, вылетая в отверстие, через которое только что спустились Эглантина и Примула. Гости последовали за ним, и не успели они расправить крылья над шквальными ветрами, как увидели над дальней грядой зубчатых горных пиков отряд из двенадцати или пятнадцати сов, вооруженных боевыми когтями, грозно сверкавшими при свете почти полной луны.
Желудок у Корина замер. «Этого не может быть. Не может быть!»
Но глаза его не обманули. Его мать Нира, с перечерченным шрамом белоснежным лицом, озаренным светом звезд, неслась сквозь свирепые ветра, выставив вперед сияющие боевые когти.
Сорен моргнул и судорожно втянул в себя воздух. Он тоже увидел это светящееся в ночи лицо, однако ему почудилось в нем нечто жутко знакомое. Почему одна сторона этого лица сияет таким нестерпимым блеском?
— Это же маска Клудда! — прошептала Гильфи похолодевшим от изумления голоском. — Она надела маску Клудда!
Клудд, супруг Ниры и отец Корина, носил металлическую маску, чтобы скрыть свое изуродованное в битвах лицо. Но зачем Нире скрываться под маской? Неужели она тоже ранена? Мысли Корина вернулись в то время, когда он был юным птенцом, жившим со своей овдовевшей матерью в каньонах. Он тогда был мал и доверчив, он не догадывался о злобной природе своей матери и верил в то, что дядя Сорен убил его отца Клудда. Корин присутствовал на Последней церемонии в пещере, где был убит Клудд. До самой смерти он не забудет ту ночь. Именно в той пещере, где были преданы огню кости его отца, Корин открыл в себе способность читать пламя, и во время первого огненного озарения ему стала открываться ложь — вся та ложь, которой окружила его мать.
— Это захватотряд! — завизжала Эглантина, опускаясь на каменный выступ совители. — Но мы уже отправили весточку на Великое Древо!
На заднем плане Корин слышал до странности спокойный голос хрита, отдававшего приказания своим пику. Вокруг него кружком расселись его ближайшие помощники и советники. Один из них, пятнистая сова с бирюзовыми перьями, усыпанными чернильно-синими крапинками, перевел слова своего наставника:
— Когда хрит подаст сигнал к цзун-цюй, первый из наших даников вылетит вперед.
— У нас нет даже боевых когтей! — прошептал Сорен.
— Масло яков! — воскликнула Отулисса и, слетев вниз, схватила в когти один из пылающих расщепленных на конце факелов.
— Сражаться надлежит тем, чем располагаешь, — спокойно сказал хрит. — Дыханием цюй, маслом яка или энергией, сконцентрированной в точке цзы.
Затем раздался громкий гулкий звук, очень похожий на звон гонга ветра, который они слышали по пути в совитель, когда ветер протискивался сквозь узкую расщелину в горах.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:18 | Сообщение # 36 |
|
Группа: Удаленные
| Старшая даник Даньяр с одобрением посмотрела на своего самого упрямого ученика. «У него получается! — торжествующе подумала она. — В самом деле, получается!» Сумрак сделал такой глубокий вдох, что весь раздулся, став чуть ли ни втрое больше самого себя. Желудок его увеличился в два раза. Он почувствовал, как его окружает облако бурлящей энергии. Кажется, он даже слышал жужжание или слабое гудение в воздухе!
— Вытянуть угольные когти! — провизжала Нира.
«Где они раздобыли угольные когти?» — поразился Сорен. Это была самая опасная разновидность боевых когтей, на каждом кончике которых закреплялся пылающий уголь-живец. Теперь, когда Чистые подлетели ближе, было видно, что когти их раскалились докрасна и слегка отливают синевой, словно огненные клыки ночи.
«Победи огонь огнем», — подумал Сорен, делая глубокий вдох. Он не был мастером цзун-цюй, однако вдруг понял, что может лететь гораздо быстрее, чем раньше.
— Зажать, расколоть и отбросить! — прокричал он. Это был стратегический маневр, заключавшийся в раздроблении сил атакующих, особенно эффективный в тех случаях, когда враг обладал преимуществом в вооружении. Масляные факелы как нельзя лучше подходили для решения этой задачи.
— И-и-и-и-и-як! — закричал Сумрак, увидев, как Нира вырвалась вперед. — Сейчас я отправлю эту маску следом за ее хозяином! — провизжал он.
— Не трать дыхание цзун-цюй, юноша, — посоветовала даник и тут же молниеносным движением хвоста оторвала крыло первой подлетевшей сипухе. Быстрая смерть. Дождь сверкающих искр высыпался из раскаленного когтя, и сова камнем рухнула в ледяное ущелье. Восхищенный Сумрак сжал свои когти в фигуру, получившую название смертоносного цветка, и погнался за травяной сипухой, улепетывавшей на огромной скорости. «Сконцентрируйся, — приказал себе Сумрак. — Соберись!» Внезапно травяная сипуха резко развернулась в воздухе. Пылающие боевые когти ринулись прямо на Сумрака. Он едва успел увернуться, а потом услышал за спиной глухой удар.
Обернувшись, он снова увидел даник. Травяная сипуха беспомощно падала на землю.
— Я мог бы сам с ним справиться! Я мог бы! — загремел Сумрак.
— Не трать попусту дыхание, глупец! — рявкнула даник, отлетая.
Свернувшись на высоком пике совители, миссис Плитивер следила за битвой. Ей не нужно было зрение для того, чтобы знать, что там происходит. Каждая чувствительная клеточка ее тела впитывала в себя все самые важные детали разворачивавшего сражения. Кажется, Чистые, несмотря на численное превосходство, потеряли инициативу. Миссис Плитивер принялась отдавать приказания хуульским совам. Слепая змея не была знакома с путем Даньяр, зато отлично чувствовала своих сов, воспитанников Великого Древа. Ей ли не знать, как они сражаются и на что способны!
— Выстройтесь в живой клин… держите факелы вниз… А теперь резко вверх и с силой вниз!
Это был классический боевой маневр Жар-бригады, где совы работали звеньями по двое. Одна сова бросала пылающий снаряд, роль которого в данном случае исполнял факел, а вторая приносила его обратно после того, как он поразит цель. Изобретателем этой тактики, требовавшей невероятной точности и слаженности действий, был не кто иной, как Сорен.
Хуульские совы сражались прекрасно, однако вскоре миссис Пи начала чувствовать нарастающее беспокойство. Неужели они теряют инициативу?
— Великий Глаукс!
Огненная атака была встречена ответным огнем. Нире удалось заманить боевое звено Корина и Сорена в невыгодное положение. Миссис Пи не могла этого видеть, однако сразу поняла, что произошло. Внезапно она почувствовала, как воздух с силой всколыхнулся. «Подкрепление Ночных стражей!» — догадалась слепая змея. Теперь у хуульских сов появилось численное преимущество. Но что это даст? Нира с самого начала взяла с собой лишь немногочисленный захватотряд… Внезапно миссис Пи открылся весь смысл этой битвы. Нира прилетела сюда не затем, чтобы разгромить всех Ночных стражей, а лишь для того, чтобы убить этих двоих…
— Ледяные клювы, Жар-дружина! Они летят! — закричала Руби.
«Это уже неважно, — подумала миссис Пи. — Неважно, если Нира прилетела сюда за Корином и Сореном». Каждым позвонком своей скрученной в спираль спины миссис Плитивер знала, что Нира нисколько не дорожит жизнями своих сторонников и ею движет единственная цель — убить собственного сына и его дядю, брата погибшего Клудда, чью маску она неслучайно надела в этот бой.
Тем временем Сорен, низко опустив факел, преследовал Ниру. Корин прикрывал его справа, готовый в любой миг нырнуть вниз, чтобы не очутиться на пути огненного снаряда. Нира, не оборачиваясь, мчалась к узкому просвету в скалах. Когда совы были уже рядом с расщелиной, Нира вдруг нырнула вниз и резко взяла в сторону. Однако король и его дядя ни на миг не утратили слаженности действий. Им не нужны были слова, они и так знали, что делать. Итак, они сделали крен в сторону, зависли в воздухе и снизились. Факел со свистом прорезал воздух.
Но внезапно все изменилось. Стремительная птица вылетела из расщелины, прижимая Ночных стражей к обледеневшей скале. Это был новоиспеченный капитан Чистых. На лету он легко поймал пылающий факел и крепко сжал его в когтях. Теперь уже четверо Чистых наступали на двух стражей. «Как это произошло? Как я мог это допустить? Я должен был догадаться!» — в отчаянии подумал Корин, резко опускаясь вниз. Но захватотряд был у него на хвосте. Внезапно Нира громко окликнула сына, назвав его прежним именем:
— Я даю тебе последний шанс, Нирок! Выбирай, но не прогадай. Уголь или жизнь?
У Сорена не было ничего — ни факела, ни боевых когтей, ни палки. Ничего. Внезапно он заметил в небе какой-то стремительный красноватый вихрь. Кто это? Руби? Руби и Сумрак?
«Береги дыхание, старина, береги дыхание», — напомнил себе Сумрак, с трудом подавив желание запеть во все горло. И все-таки оскорбительные слова уже начали привычно рифмоваться у него в голове: «Расцарапанная рожа, на сову ты не похожа, распишу тебя крест-накрест и об лед ударю наспех…»
Дальше ничего на ум не приходило. Впервые в жизни Сумраку было не до песен. Он должен был сосредоточиться… сконцентрироваться. У Руби был факел. Что, если ему попробовать этот приемчик цзы-фан, или колючий цветок? Сумрак изо всех сил растопырил когти на лапах. Он знал, что главная сила приходит при движении когтем вниз. Вскоре он почувствовал приток цзы и понял, что готов нанести удар.
Он должен достать Ниру — раз и навсегда.
— Й-и-и-и-и-и-и-и-и-и-рк! — завизжал Сумрак, широко разинув клюв. Жуткий крик разорвал облака, всколыхнул свет луны, сбросил снег с вершины скалы. Внезапно в небе показалось еще одно голубое облако. Это была синяя сова, которую Сумрак никогда раньше не видел. Кто же издал этот страшный звук — он или этот незнакомец? Сумрак слегка растерялся, а когда пришел в себя, то увидел, как Нира пошатнулась на лету. Незнакомая голубая сова помчалась навстречу захватотряду. Перья дождем брызнули в воздух. Кровь… Глаукс, как много крови! Ледяные скалы окрасились алым. Потом что-то яркое и блестящее просвистело в воздухе, и Сумрак услышал, как внизу звякнул металл. Затем наступила мертвая тишина. Даже ветер, казалось, стих. Корин, Сорен, Руби и Сумрак опустились на залитый кровью выступ скалы.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:18 | Сообщение # 37 |
|
Группа: Удаленные
| — Кажется, с ними все кончено, — сказала Руби.
— Посмотри вниз. Там лежат тела, — тяжело дыша, пропыхтел Сорен. На залитом кровью снегу сверкала металлическая маска.
— Великий Глаукс, это же ее маска! — воскликнул Сорен, и четверо сов, снявшись со скалы, стали широкой спиралью спускаться на место бойни. Через несколько секунд они были уже внизу.
— Крови-то сколько, — пробормотал Сумрак. — А мне казалось, эти ребята не любят кровопролитие. Даник говорила, что рвать врага когтями считается постыдным способом добыть победу.
Совы растерянно переглянулись.
— Кто же это сделал? — спросил Корин.
— О, нет! — пробормотал Сорен, медленно обходя растерзанные трупы сов. Потом осторожно вытянул когти и перевернул залитую кровью маску. Под ней был только кровавый снег — и никакого лица. — Тут только три тела.
— Значит, она улетела? — спросил Сумрак.
— Я старался, — раздался у них за спиной тихий голос. Обернувшись, они увидели ту самую сову, которая неожиданно пришла им на помощь в разгар битвы.
— Старался? — переспросила даник, опускаясь на землю. — И это ты называешь старанием? То, что ты сделал, противно самому смыслу Даньяр, или пути благородной кротости. Это низко и неблагородно.
Голубая сова съежилась от этих слов.
— Я не низкий! Нет, я не такой! — с плачем прокричала она. Совы начали собираться на месте побоища. Кто-то из пику громко ахнул при виде крови, изуродованных тел и оторванных крыльев.
— Но ведь я их убил? Это смерть? — дрожащим голосом, в котором слышалось отчаяние, спросила голубая сова.
Хрит последним опустился на окровавленный снег.
— Да, это смерть. Но смерть нечистая, смерть, обезображенная болью и страданием. Ты поступил эгоистично. Ты вел себя не как воин, а как мясник. Ты не убивал, а резал. Эти кровавые удары были порождены не благороднейшей частью твоего желудка, а гордыней, злобой и жестокостью.
— Но Святейший, — простонала голубая сова, падая ниц у лап хрита. — Не все мои поступки таковы! Я совершал и благородные дела.
— Это правда, — сказал Док Яроклюв. — Он спас Белл.
— Белл? — вскрикнул Сорен. — Мою Белл? Что с ней случилось?
И тут он все вспомнил. Ужасный сон, увиденный им во дворце Панцю. Неистовое желание немедленно лететь обратно, потому что кому-то дорогому угрожает смертельная опасность. Посмотрев на незнакомую сову, Сорен вспомнил увиденное во сне голубое перышко, которое, кружась, опускалось на песок пустыни.
— С Белл все в порядке, — ответил Док Яроклюв. — Она в безопасности, спасибо этой голубой сове. Но и это еще не все. Это ведь он указал нам путь сюда.
Хрит едва заметно поморщился при словах «указал путь».
— Он не пику, — с неожиданной резкостью сказал хрит. — Он и есть та самая сбежавшая драконова сова.
— Что? — Ночные стражи нервно переглянулись и принялись негромко переговариваться между собой.
— Но он спас птенца! — горячо возразил Сорен. — Он спал мою дочь!
— Фонцю бирмонг пинк цай прак, — медленно произнес хрит, и столь же медленно в голове Отулиссы стал проступать смысл этих слов.
— Он сказал, что все не так просто. Эта сова уверена, что сумела сломать колесо своей жизни, найти простой путь изменить свою судьбу, — тихо перевела она друзьям.
— Я нашел! Нашел! — визгливо прокричал тот, о ком они говорили.
— Ты все еще Орландо, — холодно ответил хрит по-хуульски.
— Можете называть его как угодно, но он хорошая и достойная сова, — возразил Сорен, и Орландо мгновенно приободрился.
— Мне казалось, его зовут Стрига, — сказал Док Яроклюв. Новый свет вспыхнул в желтых глазах голубой совы.
— Стрига, — тихо повторил он.
В тот же миг хрит почувствовал, как желудок у него болезненно сжался. Он снова посмотрел на голубую сову и медленно произнес:
— Ты все еще драконова сова. Только время покажет, сумел ли ты исправить свою судьбу, свою фонцю.
— Можно он полетит с нами? — спросил Корин. На этот раз хрит обратился к ним всем.
— Вы все благородные совы. Много сотен лет мы ждали вас. Мы испытываем к вам глубочайшее уважение, ибо узнаем в вас много черт нашего дорогого Теоцзы, первого хрита совители. Мы все пытаемся следовать правилам и добродетелям, завещанным нам Теоцзы. Мы знаем, что вы не понимаете фонцю, но нам ясно и то, что Орландо сумел доказать вам свою полезность. Нам жаль, но мы ничего не можем тут изменить. Он — не благородная сова. Однако на нынешнем этапе своей фонцю он не зол и не преступен. В вашей воле пригласить его на свое Великое Древо. Но знайте одно: фонцю этой совы не завершена и не закончила свой цикл.
Сказав это, хрит расправил крылья. Медленно и величественно он поднялся в воздух и стал возноситься над заснеженными пиками, тугой спиралью уносясь к самому высокому дуплу на вершине Горы времени.
Глава XXII
Дома
Аврора Глаукора сверкала на небе, когда возвращающиеся совы летели над морем Хуулмере. Все совы Великого Древа высыпали в небо, кружа в разноцветном сиянии, заливавшем мир.
— Как ленты! Как хвосты цюй! — воскликнула Руби, ныряя в переливающуюся волну света.
— Я уверена, что это гораздо прекраснее, — прошипела миссис Плитивер, приподнимая голову навстречу мерцающим огням ночного неба. Казалось, она чувствует каждую частицу этого волшебного света.
— Пелли! — закричал Сорен, заметив свою любимую подругу, а за ней, в струящихся волнах сияния, стайку из трех маленьких совят.
— Папа! Папочка! — Разумеется, Белл первая увидела отца и ринулась к нему, обогнав сестер. — Папа! — завизжала она, а потом повернулась к голубой сове. — Ой, Стрига! Ты вернулся!
— Конечно, маленькая Белл.
Несмотря на усталость, вернувшиеся совы присоединились к своим товарищам и летали сквозь пульсирующие знамена разноцветного света до самого исхода ночи, пока рассвет не начал расползаться над горизонтом.
— Смерть ночи, — еле слышно пробормотал Сорен.
— Что ты сказал, любимый? — спросила Пелли, когда они вернулись в свое дупло.
— Ничего особенного, просто выражение, которое употребляют в шестом царстве. Они не говорят «рассвет», «закат», Первый свет или Первая тьма, а называют ночь смертью дня, а день — смертью ночи или, иногда, рождением дня. Мне это понравилось.
— Да, — задумчиво проговорила Пелли. — Получается, они смотрят на жизнь, как на бесконечный цикл, повторяющийся по кругу.
— Именно так они и говорят. У них есть даже выражение «колесо жизни».
— Колесо… Ты знаешь, я однажды видела колесо или, скорее, часть колеса. Торговка Мэгз принесла его на остров вскоре после того, как я тут появилась. Она сказала, что оно крутится вокруг себя бесконечно. Но ведь это бессмысленно, ты не находишь? Колесо жизни… Я не могу себе этого представить.
|
| |
| |
| Рей_Микитов | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:18 | Сообщение # 38 |
|
Группа: Удаленные
| Сорен покачал головой. Конечно, Пелли не могла этого представить. Почему же он ощущал легкую дрожь в желудке каждый раз, когда задумывался о фонцю и о голубой сове, спасшей жизнь его дорогой Белл? Три Бэшки крепко спали в своем Уголке. Сорен выглянул в отверстие дупла. Розовые и оранжевые полосы рассвета окрасили утреннее небо, и море Хуулмере яростно пылало в преддверии наступления дня. «Это слишком… слишком…» Пелли посмотрела на своего мужа и почувствовала, о чем он думает.
— Слишком ярко и безвкусно после нежного сияния Авроры Глаукоры? — тихо спросила она.
— Ты подслушала мои мысли, — тихонько закурлыкал Сорен. — Настоящая смерть ночи, не правда ли?
— Но ночь вернется. Колесо жизни сделает еще один оборот, и все вернется, — ответила Пелли.
— Да-да, как колесо жизни…
— Мама, — раздался тоненький голосок из глубины дупла. — Можно мне попить?
Это была Блайз.
— И мне! — пискнула Баша. — Я тоже хочу.
И только Белл спала крепко, сладко и без сновидений, уютно зарывшись в теплое гнездышко, выстланное самыми мягкими пуховыми перышками своих мамы и папы.
|
| |
| |
|
